О русском Крыме, национальных интересах, метафизике Клинцов и мечтах
Представляем нашему читателю интервью с ярким и имеющим на всё своё мнение журналистом и нашим земляком – Святославом Павловым. Это вторая часть беседы. Первая часть, опубликованная в газете «Ваше личное Дело», собрала массу откликов, читателям понравился наш новый герой.
Во второй части беседы мы поговорили о Клинцах и национальных интересах России. А начнём, как и обещали в первой части, с нашумевшей крымской истории, которая произошла не так давно. И еще хотелось поправить авторскую ошибку из первой части – гражданский самолет из Москвы в Сирию летает не два раза в день, а два раза в неделю.
— История в Крыму, куда ты поехал осенью прошлого года на курсы военных журналистов. Начну с твоей цитаты: «Внезапно прямо посреди лекции в зал ворвались люди в масках и начали укладывать всех мордой в пол. Недолго думая, я выпрыгнул в окно. За мной погнался «морпех-террорист». Метров через 50 он меня догнал, уложил в асфальт и потащил в зал к остальным. Дальше нам всем надели на голову холщовые мешки и связали руки. Все это сопровождалось побоями, оскорблениями и стрельбой над головой. Лично меня таскали за волосы и душили мешком. Затем всех с мешками на голове погрузили в автобусы и повезли на полигон, где издевательства и унижения продолжились. Там нас заставляли ползать на коленях по острым камням и колючкам, причем с тем же мешком на голове. С меня сняли мешок, лишь когда я начал задыхаться и терять сознание. В этом смысле мне повезло, потому что над остальными измывались еще где-то полчаса. Кульминацией стал обильный полив избитых журналистов бараньей кровью». Зачем тебе нужны были эти курсы и какие травмы ты получил?
— Эти курсы не были нужны не только мне. Они вообще не нужны никому в мире, если только ты не мазохист. Но всё дело в законе о СМИ, в который внесли изменения. Чтобы поехать работать в горячую точку, теперь журналистам нужно пройти специальные курсы. При этом горячая точка – это далеко не обязательно передовая. Это может быть страна, где есть военный или гражданский конфликт. На тот момент никаких других курсов, кроме «Бастиона», не было. И все ехали на эти курсы, чтобы получить бумажку. Это же Россия – без бумажки ты никто. Я получил сотрясение мозга, месяц-два побродил по больницам.
— Девушке-журналистке там разорвали ухо…
— Там много чего было. Одному журналисту отбили почки, другой оглох на несколько дней. Вся беда в том, что курсы делали не профессионалы, а обыкновенные бездари. Организатором их выступил Союз журналистов Москвы. Человек, который не в теме, может подумать, что это солидная организация. Но это не так. Это контора, которая принадлежит хозяину «Московского комсомольца» и медиамагнату Павлу Гусеву. Там все его друзья. Кроме самого Гусева, там нет известных журналистов. Но кто такой Павел Гусев? Это человек пророс на компосте 90-х, печатал на страницах своей газеты рекламу проституток. Буквально он, как пишут СМИ, сфабриковал уголовное дело против своей жены при разводе, чтобы не делиться с ней деньгами. Он подал иск на больницу, которая вылечила его дочку, чтобы не платить за лечение. И вот такой человек организует курсы для военкоров.
Вообще идея этих курсов пришла с Запада. В Великобритании проходят курсы «Центурион», на которых готовят журналистов ВВС, «Рейтер» и т.д. В общем, идею слизали, хотели как лучше, но отдали на аутсорсинг непонятно кому. Получили в итоге то, что получили (смеётся).
— Написав откровенный текст о курсах, ты попросил распространять его и оставил свой номер телефона. Какова была реакция общественности?
— Реакция была изумительной. Что только не приходило на мой телефон – и слова поддержки, и угрозы, и оскорбления. Целую неделю мне звонили журналисты, просили дать комментарий. В итоге мне пришлось написать отдельный пост, чтобы меня больше не беспокоили.
— Погоди! Ты ведь написал этот пост уже после примиряющего текста твоего начальника Дмитрия Киселёва (https://ria.ru/20191002/1559366874.html). Киселёв в нем возложил ответственность не на Минобороны, проводящее курсы, а на Союз журналистов Москвы (организатора курсов). Давай все-таки проясним: тебя избили до сотрясения мозга военные или московские журналисты?
— Да, Министерство обороны участвовало в курсах, но они не являются заявленными организаторами. Конечно, Минобороны тоже несет ответственность, но организатором везде указан именно Союз журналистов Москвы. Конечно, били меня не журналисты, поскольку в этом Союзе в основном люди в возрасте за 70. Бить они уже никого не могут. Да и вообще уже ничего не могут. А с Минобороны особенно не посудишься. Кстати, Министерство обороны – это главный собственник в стране, а не какой-нибудь олигарх, как кто-то думает. Ты веришь в независимость судов и правоохранительных органов в России?
— Безусловно (смеясь)
— Ну вот – о чём может идти речь.
— Сейчас ты уже многое объяснил, но когда я готовился к интервью, то мне показалось довольно странным, что сначала ты просишь о помощи, оставляешь свой номер телефона, а потом, после встречи с начальством, вдруг просишь всех забыть об этой истории.
— Я не просил забыть об истории. Просто просил мне больше не звонить, надоело пересказывать одно и то же много раз. Было невозможно работать, звонили каждые три минуты.
— Чем всё-таки закончилась история?
— Ничем. Спустя долгое время мне пришел ответ на моё заявление в военно-следственное управление. По подведомственности заявление было отправлено в Крым. В итоге в возбуждении уголовного дела было отказано. Впрочем, я был изначально уверен в этом на 99%.
— С какой мотивировкой тебе отказали?
— Отсутствие состава преступления – обычная мотивировка во всех подобных историях (смеётся). У меня и не было цели кого-то посадить в тюрьму. Цель была в том, чтобы уничтожить репутацию этих курсов «Бастион».
— Ты добился своего?
— РИА Новости разорвали контракт с «Бастионом».
— Но другие журналисты до сих пор могут записаться на эти чудесные курсы?
— Они проходят раз в год, поэтому сейчас посмотрим, что будет в этом году. И насколько я знаю, сейчас запускаются альтернативные курсы, которые будут проводить другие структуры – «Альфа», МЧС, еще кто-то. Надеюсь, что благодаря появлению альтернативных площадок курсы «Бастион» исчезнут.
— Твой пост от 19 ноября прошлого года: «Вчера побывал на встрече с главой ДНР Денисом Пушилиным в «Москва-сити». Краткое резюме: за год руководства андеграундной республикой удалось внедрить принцип разделения властей, побороться с коррупцией и получить российские паспорта. А ещё в ДНР скоро откроют исламский банк для обхода санкций! Уже подумываю о переезде в ДНР». Зачем ты пошел на эту встречу и собрал ли ты уже вещи для переезда в Донецкую область?
— Вещи пока не собрал, меня пока никто туда не зовет (смеётся). Пост, конечно, ироничный. Было интересно пообщаться с главой ДНР. Встреча проходила в целом в комплиментарной атмосфере. Но поскольку я не работаю в пресс-службе ДНР, то задавал вопросы по существу. Например, спросил, что он делает на 66-м этаже «Москва-т», когда в ДНР идет война. Он мне рассказал безумную историю про исламский банкинг. Финансовая система ДНР находится под санкциями, чтобы их обойти, Пушилин хочет запустить систему исламского банкинга. Для этого он встречался в Москве с какими-то исламскими банкирами. Звучит как полный сюр, хотя он рассказывал это на полном серьезе. Но пока этот проект не осуществлён, и, как мне кажется, вряд ли он состоится.
— Твой пост: «Список моих удивительных достижений за последние дни снова пополнился. Я попал на украинский сайт «Миротворец». Расстроился, что тебе перекрыли доступ на украинскую территорию?
— Начнем того, что сайт «Миротворец» не является каким-либо официальным ведомством, поэтому перекрыть доступ на Украину они никому не могут. При этом они включили туда совершенно разных людей – от Захара Прилепина до рэпера Гнойного. Про меня они написали, что я подрываю национальную безопасность Украины. На территорию, которую контролирует киевская власть, ехать в ближайшем будущем я и так не планировал. Что там делать? Плясать в вышиванке?
-Твоя цитата: «Единственное разумное поведение сейчас — это кропотливое создание альтернативной, параллельной России. Своих общественных институтов, своих медиа и групп интересов». Ты серьезно считаешь, что это возможно и имеет смысл?
— А что еще имеет смысл в России, где вообще нет политики? Всерьез рассуждать о публичной политике в России могут люди, которые работают в пресс-службах, или ведут платный Телеграм-канал, или занимаются какой-то совсем несистемной деятельностью. Другой альтернативы, кроме параллельной России, я не вижу. Она уже сама формируется естественным путем, потому что гражданское общество максимально отчуждено от государства.
— У нас есть гражданское общество?
— Есть, конечно. Правда, это ребенок-инвалид, который не может доползти три метра до горшка. Люди живут у нас в альтернативной России, пересекающейся с государством только в самых неприятных и неожиданных местах. Государство живёт своей жизнью.
— Твоя цитата из прошлого лета: «Тут россияне и многонационалы всю неделю причитают в связи с запретом авиасообщения с Грузией. Я вот не очень понимаю, в чём вообще проблема. Зачем лететь в удушливом самолёте, если можно доехать с ветерком на танке. Тем более в Тифлисской губернии наворачивать хинкали будет куда приятнее». Далее ты предлагаешь ввести тотальное экономическое эмбарго по отношению к Грузии. Объясни свою позицию и своё отношение к перманентному российско-грузинскому постсоветскому напряжению, периодически переходящему к чему-то более серьезному, чем выкрики на площадях.
— Напряжение заключается в том, что все постсоветские страны, кроме России, — это национальные государства. Россия не научилась отстаивать свои национальные интересы. Не будучи национальным государством, сложно отстаивать свои национальные интересы в принципе. По Конституции мы – многонациональный народ, а что это такое – не очень понятно. В России более 80% населения – русские. В Израиле 60% процентов евреев и 40% арабов, но там это национальное государство еврейского народа. Все проблемы с бывшими республиками СССР Россия может решить только будучи национальным государством. Для примера такой политики возьмем США. Любая страна, которая не идёт в фарватере американской политики, попадает под каток санкций и военно-политическое давление. Конечно, у нас нет стольких рычагов давления, потому что Россия – это экономически отсталая страна, но решить этот вопрос на постсоветском пространстве можно даже в нынешних реалиях. Все нападки Прибалтики, Грузии, Украины должны решаться путем максимального экономического и политического давления. Дальше они сами придут договариваться. Без всякого ввода войск. Главное, быть последовательным в отстаивании своих национальных интересов на внешней арене. И тогда даже войска вводить не придется.
— Надеюсь на это…
— Я писал большой пост, как это можно сделать на примере Грузии. Ведь Россия — это второй экономический партнёр Грузии после Турции. При этом, если придушить грузинские диаспоры, которые отправляют огромные деньги к себе в страну, то Грузия сама придёт с нами договариваться.
— То есть Россия ведёт недостаточно жёсткую политику на постсоветском пространстве?
— Не ведёт вообще никакой внятной политики. Посольство любой приличной страны – это рассадник шпионской деятельности. И это нормально. А посольство РФ на Украине до кризиса занималось плясками в кокошниках и распитием водки. То же происходит сейчас и в Белоруссии. Наши посольства – это просто принтер по выражению озабоченности. Ценность бумаг, выходящих из этого принтера, равна макулатуре.
— Ты охарактеризовал свои взгляды как право-анархистские. Какой ты видишь Россию в идеале?
— Мои взгляды слишком идеалистичны. Правый анархизм в контексте построения государства – это просто бессмысленно. Здесь самое главное – национальные интересы и здравый смысл во внешней и внутренней политике. Государство в России пойдет в гору только когда станет национальным.
— Эту идею уже лет 30 продвигает Владимир Жириновский. Но всё же в России другие народы живут более обособлено, чем в тех же США.
— В 2/3 республик большинство населения – это русские. Исключение – Северный Кавказ – единственная национальная проблема.
— Но она довольно существенная.
— Согласен, но рано или поздно и она будет решена. Сейчас она никем не решается.
— Какое может быть решение?
— Первое — это установление административного контроля над Северным Кавказом. Ни для кого не секрет, что Чечня Рамзана Кадырова не живёт по законам РФ. Второе – это десятилетия светской образовательной политики. Только образованием решаются такие вопросы. Понятно, что местным элитам такая история не понравится, но войны, думаю, не будет. В 90-х она случилась, потому что в России вообще не было государства. Тогда Джохар Дудаев мог летать по всему миру, получая белый коридор от наших ВВС.
— Я так понимаю, что ты видишь Россию унитарным государством?
— Конечно, я не вижу никакой основы для федеративного устройства России. Например, зачем нужна Еврейская автономная область, если там не живут евреи?
— При всей условности названий, леволибералы, о которых ты часто пишешь, как я понимаю, находятся на противоположных сторонах баррикад от правоанархистов. Кого ты относишь к леволибералам в России?
— Правоанархистов, как идеологической общности, в России не существует. Это я сам себя так называю. К леволибералам могу отнести, условно говоря, телеканал «Дождь» и «коллективного Шендеровича». Вообще, в либерализме не вижу ничего плохого. Либерализм изначально про экономику, про частную собственность, а не про права одноногих удмуртских геев. Но сейчас у нас либералы занимаются чем угодно, но только не экономикой.
— Какие политические взгляды на сегодня являются доминирующими в высших эшелонах российской власти?
— Там нет никаких политических взглядов. Их взгляды – это находиться у власти бесконечно. Основная проблема не в том, что она кровавая и безумная, хотя иногда она перегибает палку, а в том, что у нее совершенно нет никакого представления о нашем будущем. Власть не объясняет, зачем она нам нужна, зачем мы ей нужны.
— У нас объявлена национальная идея – патриотизм!
— Патриотизм, как национальная идея, — это чушь. Патриотами себя называют себя люди от Зюганова до Тесака, от Стрелкова до Путина. И все эти люди, как ты понимаешь, немного разные.
— Я начинаю фразу, ты завершаешь. Косово – это?
— Сербия.
— Каталония – это?
— Наплевать, чья Каталония.
— Южная Осетия – это?
— Южная Осетия.
— Крым – это?
— Россия.
— Донецкая и Луганская области – это?
— Рай на земле (смеётся). Россия, конечно.
— Почему Косово – это Сербия, а Крым – это Россия?
— Крым – это Россия, потому что крымчане проголосовали за это. И даже если там проводить каждую неделю самый честный и чистый референдум, они все равно будут голосовать так же. Если люди хотят жить в России, зачем этому препятствовать? Косово всегда было сербской территорией. Но когда там размножились албанцы, то они решили отжать эти земли.
— Только поэтому Крым – это Россия?
— Крым всегда был русским, со времен, когда его присоединила Екатерина II.
— Как на тебя повлияло вхождение Крыма в состав России?
— Никак не повлияло. Ты, конечно, можешь подвести сейчас разговор к тому, что я безумный ватник и сижу тут в рваной телогрейке… Проблема в том, что Россия – это по-прежнему РФ, а не прекрасная левая, правая или либеральная Россия. Когда что-то присоединяется к РФ, то там происходит такая же ерунда, как и по всей стране. В Крыму масса проблем. Но Крым, оставшийся в составе Украины, стал бы национальной катастрофой для тех, кто там живёт.
— Невозможно же отрицать экономические последствия для России от событий 2014 года на полуострове.
— Любая активная внешняя политика будет встречать противодействие других сильных игроков на внешнеполитической арене. Просто все нулевые годы Россия занималась какой-то ерундой, а не обрастала финансовым жирком, экономическими мощностями, чтобы быть готовой к таким вещам. Это не значит, что сейчас надо сдать ядерное оружие, территорию и всем жить в европейской части России. Правильный вывод – это стать сильным.
— Но Россия же присоединила Крым не благодаря референдуму, а за счёт ввода войск, что впоследствии прямо подтвердил наш президент.
— Конечно, потому благодаря референдуму никто никогда в мире ничего не присоединял (смеется). Такие истории происходят под внешним военным или экономическим давлением. Кстати, к военной операции в Крыму нет никаких вопросов – она прошла максимально бескровно.
— Но если идти далее по этой логике, то серьёзная часть населения той же Латвии хочет жить в России.
— Когда-нибудь будет (смеётся).
— Навальный или Киселёв?
— В плане журналистики – Навальный. Он делает безумно крутые расследования. Все говорят про Голунова, но мало кто читал его расследования. Я читал его расследование на 500 страниц. Примерно к 10-й странице перестал понимать, что там происходит, кто виноват, кто не виноват. У Навального всё четко и понятно – он один из лучших журналистов-расследователей в России. Это безотносительно моего отношения к Навальному как к политику.
— А какое оно?
— Ни вижу разницы между политиками Навальным и, к примеру, Володиным или Жириновским. У Навального нет политической программы. Он успел побывать и националистом, и либералом, и чуть ли не коммунистом.
— Дудь или Киселёв?
— Посмотри интервью Киселёва Дудю, там тебе и будет ответ. Киселёв, хотя бы потому что Дудь просто глупый.
— Твоя цитата от 12 июня (не важно даже какого года): «Кстати, действительно кто-нибудь в курсе, что сегодня отмечают в стране и от кого мы стали независимы?» Я бы тоже хотел услышать ответ на этот вопрос. А как относишься к тому, что мы отдыхаем 12 июня и 4 ноября, но работаем в День Конституции?
— 99% людей у нас не понимают, что мы празднуем 12 июня. С 4 ноября более-менее понятно. Придумали странный праздник, чтобы у людей сохранить привычку с советских времен иметь выходной день в начале ноября. День Конституции – тоже странный праздник был бы по нынешним реалиям.
— Как относишься к кардинальному изменению Конституции, о котором нас оповестили в январе?
— Не вижу причины биться в эпилептическом припадке. У нас всем наплевать на Конституцию – и власти, и народу. Единственной работающей нормой Конституции было закреплённое в ней право не свидетельствовать против себя. Что бы там сейчас не написали в Конституции, ничего не изменится.
— Адвокат Илья Новиков назвал Конституцию РФ «памятником свадебному генералу». Разделяешь ли ты мнение, что Конституция у нас в стране вообще никем не воспринимается всерьёз?
— Только по этому вопросу и разделяю с ним позицию. И новая Конституция тоже никем не будет восприниматься всерьёз. Все знают, для чего это делается. Хотя я лично не понимаю, зачем Путину изменять Конституцию для своего вечного правления. Он может делать это и без изменений Основного Закона.
— Какие есть варианты?
— Стать пожизненным премьер-министром и править страной в этой должности.
— Кем он станет в 2024 году?
— Скорее всего, председателем Госсовета, который впишут в Конституцию. А Госсовет станет главным органом исполнительной власти.
— Зачем ходить на выборы в России?
— Незачем. Я туда ходил пару раз, чтобы испортить бюллетень всеми возможными способами, но потом мне стало лень ходить на выборы. Но я никого к этому не призываю. Каждый волен ходить куда угодно – на выборы, на гей-парады, на марши памяти Немцова или Удальцова. Я отношусь к подобным мероприятиям с одинаково нулевым интересом.
— Расскажи о своём проекте «Под Лёд», где можно почитать очень интересные интервью с людьми из различных сфер и не только интервью.
— Это контркультурное медиа о независимой жизни в России. Мы пишем тексты и берём интервью у разных людей – от музыкантов, художников и писателей до «бессистемных» политиков.
— Какова количественная аудитория твоего проекта?
— У нас более 9000 подписчиков ВКонтакте (vk.com/podled18) и почти 2000 — в Телеграмме (t.me/podled). Нам уже два года.
— Почему при таком качественном контенте у вас так немного читателей? Вы плохо занимаетесь раскруткой или ваш контент интересен только узкому кругу людей?
— И то, и другое. У нас нет бюджетов, проект делается исключительно на энтузиазме его авторов. В Телеграме есть люди с зарплатой в 100 тысяч рублей, которые ведут канал с 1000 подписчиков. Наше медиа – это книга «в оранжевой обложке», она не для широкой аудитории. И мы не занимаемся политикой.
— Ты пишешь замечательные рецензии на фильмы. Три лучших фильма за последние 10 лет?
— «Пылающий» — восхитительный южнокорейский фильм, там есть и конфликт, и недосказанность. Это из свежих. А вообще считают расцветом кино период конца 90-х – начала нулевых годов.
— Например?
— В 2000 году «Оскара» взял фильм «Красота по-американски», а Канны – «Танцующая в темноте». Вот тебе и ответ. А с кем соревновались «Паразиты» в этом году за «Оскар»? С тремя фильмами, в которых вообще нет сюжета. Так что не только с российским кино сейчас всё плохо, но и с мировым тоже не очень всё здорово.
— Три лучших фильма, снятых русскими или советскими режиссерами?
— Назвал бы три фильма Балабанова — «Брат», «Война», «Я тоже хочу». Если брать за всю историю, то это будет «Солярис» Тарковского и «Асса» Соловьёва.
— Из современных российских?
— «Аритмия» Хлебникова.
— Три любимых писателя?
— Луи Фердинан Селин, Кнут Гамсун, Юкио Мисима.
— Из отечественных?
— В каждом периоде можно выделить своих топовых авторов. Мне больше нравится литература 20 века, модернизм. Если брать постсоветский период, то назову Лимонова, Сорокина и Елизарова. Советский период – Платонов, Мамлеев и Ерофеев. Имперский период – Леонид Андреев, Фёдор Достоевский. И еще отдельно назову Набокова.
— Любимые поэты?
— Маяковский, Хлебников и Никонов.
— Ты обмолвился как-то, что Клинцы являются твоим любимым городом. Это связано исключительно с тем, что это твоя малая Родина?
— Конечно, место, в котором ты родился, нужно, как минимум уважать. А я не только уважаю, но и всем сердцем люблю Клинцы. Это самый крутой и интересный город Брянской области. Правда, на Брянщине больше ничего крутого и нет (смеётся). В Клинцах есть красивый исторический купеческий центр со зданиями, построенными в эпоху Александра III в псевдорусском стиле. Конечно, проблема в том, что их постоянно завешивают уродливыми баннерами. И меня очень расстроило, когда в центре, на улице Октябрьской, возвели стрёмную многоэтажку на месте деревянного дома, в котором когда-то жил мой друг. Но этот, пусть и обветшалый, дом выглядел в тысячу раз органичнее этой высотки. Это варварство и безвкусица. Тому, кто принимал решение о строительстве, нужно отбить руки. Как можно портить внешний вид места, где ты живешь? Стройте многоэтажки на кладбище за ФОКом до самой Коржовки.
— Какие еще места в Клинцах любишь?
— Я с большим трепетом отношусь к Стодольскому озеру, переплывал его от моста до моста. На берегу озера прошла часть детства, поскольку тут жили мои бабушка и дедушка. Еще часто уговаривал друзей плыть со мной. Один из них испугался, сказал, что в озере живут сомы-убийцы. Тогда как раз ходила легенда, что они нападают на людей. Хотя на самом деле люди погибали из-за того, что лезли в воду пьяными. Еще одно любимое место в Клинцах – атмосферный стадион «Труд» в лесу с корабельными соснами. В юности проводил там много времени.
— Как часто бываешь в Клинцах?
— Раз в полгода.
— Каким видишь будущее Клинцов?
— Никаким. У моногородов современной РФ нет никакого будущего в плане развития экономики и инфраструктуры. Но это не проблема Клинцов, а проблема в управлении. Взять тот же Новозыбков – там тоже никакого будущего не видно. Меня это всё очень расстраивает.
— Ты бывал в Европе и за океаном. Три места, которые произвели на тебя наибольшее впечатление?
— Нью-Йорк, Рим и Берлин.
— Ты писал, что к 30-ти годам не сделал и десятой доли задуманного. А кем видишь себя через 20 лет?
— Понятия не имею. Вообще не понимаю людей, которые строят планы на жизнь. Любого может переехать машина или порезать пьяный гопник.
— Что должно произойти в России, чтобы ты принял решение: «Пора уезжать»?
— Если Рамзан Кадыров станет президентом страны, то я точно уеду.
— Как относишься к выражениям: «Россия – избранная Богом страна», «У России свой особый путь» и т.п.?
— Абсолютно отрицательно. Когда кто-то начинает тебе рассказывать про какой-то особый путь, то в этот момент надо следить за своими карманами. Пока ты будешь снимать эту лапшу, которую тебе вешают на уши, у тебя будут вынимать кошелёк (смеется). Мы нормальный европейский народ, ничем не хуже остальных, а во многом даже и лучше. Втирать ерунду про балалайки и косоворотки русским людям стыдно. Наш путь – европейский. Это решение принял еще Петр I, когда пришел к власти. Мы де-факто европейцы.
— О чём мечтает сегодня Святослав Павлов?
— Я хочу стать птеродактилем и летать в синем свитерке под горлышко, потому что я постоянно простужаюсь. В России ужасный климат. Вторая мечта – иметь личный военный крейсер.
— Замечательно! Спасибо за интервью!
Фото из архива Свята Павлова
Жора Костакевич
